Писатели-модники: стиль в литературе и одежде

Любой значимый литератор, если он не брезгует публичной жизнью, априори становится носителем стиля, своего собственного стиля. И даже очевидные ошибки и огрехи внешнего вида могут стать брендом.



“I want to still be me when I wake up one fine morning and have breakfast at Tiffany’s”.

"Я хочу быть собой, когда в одно прекрасное утро проснусь и пойду завтракать к Тиффани". Трумэн Капоте был круглосуточным тусовщиком, сверкающим своим остроумием на всех этажах нью-йоркского общества. Вечеринка в нью-йоркском Plaza Hotel, которую Капоте устроил в ноябре 1966 года в честь успеха книги "Хладнокровное убийство", вошла в историю как "вечеринка века". Энди Уорхол вспоминал, что в тот вечер в "Плазе" была самая высокая концентрация знаменитостей в мировой истории.

Открытый гомосексуалист, Капоте совмещал эксцентричность нарядов с джентльменским шиком. Его стиль – это консерватизм с ложкой дегтя: странными шляпами, удивительной обувью. Он мог нарядиться барышней, надеть бархатный жилет, свитер с высоким горлом. Предпочитал шарфы Bronzini, пиджаки Brooks Brothers. Когда его арестовали за вождение в пьяном виде, он предстал перед судом в темных очках, летнем пиджачке и шортах. Вообще, Капоте был звездой, стопроцентным селебрити. В Америке пятидесятых на улицах узнавали лишь двух писателей: Хемингуэя и автора "Завтрак у Тиффани". В The New York Times Book Review открыли рубрику "Уголок Капоте", где еженедельно печатали новости о писателе. "Хладнокровное убийство" принесло ему шесть миллионов. Он купил прицеп к своему Jaguar, в котором возил любимцев – бульдога и кошку. Жил в самом шикарном отеле Нью-Йорка United Nation Plaza. И при этом оставался чутким к реальной жизни.   



Бесспорно, самый большой модник среди писателей двадцатых годов, Фитцджеральд последовательно работал над собственным образом. В результате его главный персонаж – Гэтсби – будто списан со своего создателя. Двубортные пальто "честерфилд", брюки в полоску, "правильные" открытые туфли. Интерес Фитцджеральда к моде, ее влиянию на социальные классы и культуру в целом хорошо заметен в его книгах. Он обожал роскошь, и даже его выходки были luxury – от купания в ванной с шампанским до катания на крыше такси. Фитцджеральд активно сотрудничал с глянцевыми изданиями, сочинял колонки и был самым высокооплачиваемым в этом жанре.



"Человек должен быть произведением искусства". Список главных модников не может быть полным без Оскара Уайльда. Будучи студентом Оксфорда, он носил длинные волосы и павлиньи перья в качестве аксессуаров. Настоящий светский персонаж, Уайльд был также настоящим интеллектуалом – что не мешало ему посещать вечеринки и везде быть желанным гостем. Для вечеринок Уайльд каждый раз придумывал новые наряды: цветастый жилет, жабо, шелковые чулки. Фирменным аксессуаром писателя стала гвоздика, выкрашенная в зеленый цвет, которую Уайльд вдевал в петлицу. На его чтения собирались настоящие фаны, подражавшие кумиру и в одежде тоже.

Даже умирая, Уайльд оставался эстетом. Комната, где он лежал, была оклеена безвкусными обоями. Оглядевшись, писатель сказал: "Убийственная расцветка! Одному из нас придется отсюда уйти". Это были его последние слова.



Самый британский из американских литераторов, Джеймс долгое время мотался из родного Нью-Йорка в Европу и обратно. В итоге писатель окончательно покинул Штаты и поселился в Париже. Там он познакомился с Иваном Тургеневым, которого почитал за своего литературного кумира, а тот свел Джеймса с Флобером, Золя, Мопассаном. Литературная среда, как это ни странно, представлялась писателю не слишком комфортной. Его целью было утверждение в высшем обществе. Это произошло после переезда в Лондон. Джеймс проводил время в бесконечных выездах, посещал элитные и закрытые клубы, обеды и рауты, что не мешало писать романы, ставшие классикой (самый главный его текст – это "Вашингтонская площадь"). Он полагал,что быт денди – тяжелый труд, и относился к нему предельно серьезно.



"Стиль – это характер". Один из главных новаторов во французской литературе, Бодлер был крайне утонченной персоной. Он также имел склонность к праздности, которая, в сочетании с безупречным вкусом, является визитной карточкой истинного денди. Бодлер начал писать, получив наследство. Тогда же он превратился в бездельника, который постоянно менял квартиры в Париже, вовсю увлекался курением гашиша, предпочитал проституток и сидение перед зеркалом. Автор "Цветов зла" был практически поп-звездой, его узнавали на улицах, он же в ответ лишь высокомерно морщился. Взяв трость и набросив широкий черный камзол, Шарль Бодлер будет идти, гордо вскинув голову, переступая через лужи, более всего боясь запятнать изысканное свое одеяние.




"Я – Гилберт, я – модник. Я – крепкий орешек, краса Пикадилли", – говорит о себе главный герой романа Ивлина Во "Испытание Гилберта Пинфолда". Лорд Себастьян из романа "Возвращение в Брайдсхед" покупает щетку из слоновой кости для своего плюшевого медведя. Щетка эта нужна ему, чтобы грозить игрушке, когда та будет вести себя плохо. В советском литературоведении британского писателя принято было называть обличителем нравов буржуазии. На деле же Во никого не обличал, он всего лишь фиксировал.  Автор "Возвращения в Брайдсхед" и "Мерзкой плоти" предпочитал костюмы-тройки, интерьер викторианской эпохи, изысканные трубки и сигары. Своим внешним обликом Во активно защищал консерватизм и даже из принципа отказывался пользоваться телефоном.



Маргарет Антония Рэдклифф-Холл известна прежде всего романом "Колодец одиночества", биографией мужеподобной девушки Гордон, предпочитавшей женщин. Роман вызвал огромный резонанс, в 1929 году был признан непристойным Нью-Йоркским обществом по борьбе с пороком. Европейский издатель, опубликовавший "Колодец", попал под суд, произведение было запрещено, все экземпляры книги уничтожены. Причиной шумихи стала, разумеется, лесбийская тема – собственно, сама книга была весьма посредственной. Редклифф-Холл, как и ее персонаж, также предпочитала слабый пол. Кроме того, писательницу – и наследницу $10 миллионов – занимали лисья охота, дорогие авто и путешествия. Она откликалась на имя Джон, коротко стриглась и носила изысканную мужскую одежду.



Создатель "новой журналистики" почти полвека появляется на публике в белых костюмах, называя себя критически настроенным денди. Это началось после того, как Вулф обратил внимание на повышенную реакцию окружающих, – людей удивлял человек в белом в разгар зимы. К этим костюмам (как правило, сшитым британскими портными) писатель, которому в марте исполнилось 80 лет, непременно добавляет выверенные аксессуары – шелковый платок или шляпу. И всегда это оказывается к месту и ко времени.

Пристрастия Вулфа превратились в определенный бренд, опознавательный знак и, среди прочего, были высмеяны авторами The Simpsons. В одном из эпизодов знаменитый литератор, испачкав пиджак шоколадом, снимает его, обнаруживая под ним еще один – такой же и, разумеется, белый. Сам Вулф отнесся к шутке с пониманием, назвав "Симпсонов" единственным поводом включать телевизор.



Свой псевдоним, ставший истинной фамилией, Даниил Ювачев соорудил, по одной из версий, из слова "шарм". В любом случае, это ему шло. Так же, как британский стиль на грани эксцентрики: гетры, трубка (привет Шерлоку Холмсу), кепка и такса по имени "Чти Память Дня Сражения При Фермопилах". Приятель Хармса, драматург Евгений Шварц писал о нем: "Всегда носил жилет, манишку, крахмальный высокий отложной воротничок и черный маленький галстучек бабочкой". За столом сидел прямо, цокал каблуками, степенно раскланивался на улице с дамами, собаками и фонарями. Составил список из 17 персон, с которыми был на "ты". Нищий денди, выглядевший всегда безупречно. В других мемуарах читаем: "У него и не было другого костюма; этот единственный служил ему на все случаи жизни".



«Я — нахал, для которого высшее удовольствие ввалиться, напялив желтую кофту, в сборище людей, благородно берегущих под чинными сюртуками, фраками и пиджаками скромность и приличие». В юности Маяковский предпочитал шокировать - знаменитая желтая кофта, цилиндр, красный бархатный пиджак. Повзрослев, превратился в денди. Поэт революции любил хорошую одежду. Пальто-клеш, туфли на высокой подошве. Сшил у портного в Симферополе розовый пиджак с черными атласными отворотами. Вещи покупал либо в Торгсине (Всесоюзное объединение торговли с иностранцами), где все продавалось за валюту либо за драгоценности и золото, либо сразу за границей. Костюмы на Маяковском сидели выразительно и крепко, ботинки были, как правило, английские - в общем, Поэт производил впечатление на окружающих и знал это. Среди тех, кто попал под его обаяние, был Ив Сен-Лоран. Хотя они не были знакомы лично, в доме Ив Сен-Лорана висел портрет Маяковского. 




В поэме "Мы – национальный герой" один из главных русских ныне живущих писателей декларировал:

"Лимонов на 99,9% безупречен... Одежда любой фирмы, которую одевает Лимонов, становится одеждой национального героя. Майки – лимоновки. Носки – рубашки – лимонки. Пиджаки – лимон. Прически – айлимонов. Ему не нужна особая обстановка. Национальный герой обливает любые вещи своим сиянием. И вещи приобретают новый романтизм".

Зарабатывавший до отъезда на Запад пошивом, Лимонов соорудил себе пиджак из 114 кусочков ткани. В дальнейшем – и до сих пор – одевается с умом, вызовом и тактом.