«Да здравствует Цезарь!»: рецензия FashionTime.ru

Где-то в Голливуде, в просторном кабине с выходом в сад, обязательно сидит человек, без которого работа не клеится. Он может все: заболтать вредных журналистов, вызволить старлетку из лап порока, пока этого не сделала полиция, срочно найти звезде мужа, пока живот не начал появляться раньше, чем она сама, найти сто тысяч долларов за пару часов, чтобы выкупить пропавшего актера, а после успеть на ежедневную исповедь к священнику, ибо все мы не без греха...

Героя зовут Эдди Мэнникс (Джош Бролин), и он студийный фиксер, а значит, решает все проблемы в любое время дня и ночи, может заговорить любого и имеет план на любые непредвиденные обстоятельства. Хладнокровный Эдди был готов дрогнуть лишь однажды, но минутная слабость прошла, как и всегда. В тот день, в середине золотых пятидесятых прямо со съемочной площадки фильма с неоднозначным названием «Да здравствует Цезарь!» («Hail, Caesar!» в оригинале) и библейским сюжетом исчез Бэрд Уитлок (Джордж Клуни). Пропажу самовлюбленного эксцентрика приняли бы за очередную эпатажную выходку, как вдруг в кабинете Эдди раздался звонок: неизвестные потребовали выкуп за звезду. Пока Мэнникс сворачивал горы, Уитлок прохлаждался на вилле со злостными коммунистами-сценаристами, а невозмутимый Голливуд жил своей фальшиво-глянцевой жизнью.

«Да здравствует Цезарь!» братьев Итана и Джоэла Коэнов стал фильмом-открытием 66-го Берлинского кинофестиваля, который состоялся в начале февраля этого года. Картина в эстетике старого Голливуда, слишком сочная и яркая для того, чтобы оказаться правдой, на первый взгляд мало походит на предыдущие работы режиссеров.

И все же, спутать авторский стиль с кем бы то ни было еще решительно невозможно: особая атмосферность и горьковатая ирония с долей черного юмора неуловимо объединяют и относительно недавнюю музыкальную драму «Внутри Льюина Дэвиса», и вестерн «Железная хватка», и далекий заснеженный «Фарго».

«Да здравствует Цезарь!», отвергая всякую минорную долю, оставляет кристально чистый сарказм, от которого не то, чтобы очень смешно, скорее до дрожи приятно. Это сатира, но сатира умеренная, даже скорее добродушная. Коэны настолько искренне любят своих героев, что позволяют им четко осознавать собственные недостатки. Они не издеваются исподтишка, а дают им возможность понимания: принять этот дар готовы, конечно, не все. Вот например, красавчик-ковбой Хоби Дойл (Олден Эренрайк) осведомлен о том, что способен только скакать на лошади, да петь глупые серенады о любви, избалованный Уитлок наивен как ребенок и абсолютно безобиден, а вот журналисткам-близнецам Торе и Тессали Тэккер (Тильда Суинтон), гордыня и вредность застилают глаза; они хоть и смотрят друг на друга, как в зеркало, но в упор не замечают ничего. Поэтому первые двое получают в финале свою награду, а вторые оказываются у разбитого корыта.

Еще лучше картина становится благодаря актерскому составу. Маленьких ролей у Коэнов нет в принципе; каждый герой получает какую-то изюминку, которая делает его необычайно заметным. Многие персонажи фильма имеют реальных прототипов: образ Эдди Менникса сложился из двух людей — настоящего Мэнникса и Говарда Стриклинга, образ циничной актрисы Дианны Моран (Скарлетт Йоханссон) отсылает к звезде «водных мюзиклов» Эстер Уильямс. И пускай Менникса мы видим на протяжении всего действия, а с Дианной встречаемся всего пару раз, менее яркой она не становится.

Режиссеры позволяют себе многое: Джордж Клуни старательно изображает недалекого секс-символа в костюме Цезаря, сияет белоснежной улыбкой и забывает текст, Чаннинг Татум поет и отплясывает чечетку в костюме моряка.

Кстати, минутка голливудских новостей: Татум уверенно движется по карьерной лестнице — год только начался, а он уже засветился в прекрасных (пускай второстепенных) ролях у Тарантино и у Коэнов.

Коэны снимают фильм о фильме, лихо смешивая различные жанры, от исторической драмы до бодрого мюзикла, обыгрывают все студийные штампы, при этом не доходя до абсурда. Картина близко подбирается к той черте, за которой начинается хаос, но не решается преодолеть этот барьер и превратиться в гротескный фарс.